|
"Цусимского"
синдрома не будет
Эксклюзивное интервью
"Мужской газете"
главнокомандующего ВМФ адмирала флота Владимира
Куроедова |
 Почему при нашем запасе
плавучести в 30 процентов (у американцев - 12) при
подводном столкновении гибнут именно наши лодки?
Почему во всплывающей камере оператор для того,
чтобы оторвать ее от корпуса при аварийном
всплытии, должен проделать как минимум десять
операций, причем для этого ему надо облазить всю
камеру? Почему не сделать так, чтобы под рукой был
пульт? Нажал три-четыре кнопки, и все. Ведь в самой
критической ситуации
можно успеть нажать кнопки, а значит, и спасти
людей. Давно пора обеспечить наши варийные буи
неким аналогом авиационного "черного
ящика".
- Владимир Иванович, с момента гибели
"Курска" прошло уже более трех месяцев, но
трагедия по-прежнему остается в центре внимания
всех россиян. Люди с замиранием сердца
вслушиваются в каждое новое сообщение,
касающееся погибшего крейсера и его экипажа. К
сожалению, председатель правительственной
комиссии Илья Клебанов в очередной раз
дезинформировал общественность по поводу сроков
обнародования основных итогов работы комиссии.
Из его уст прозвучала дата - 8 ноября. Однако
вместо этого 19 ноября вице-премьер предложил
средствам массовой информации, как говорят
флотские связисты, "три минуты молчания" - не
писать о "Курске" до его подъема со дна моря
летом будущего года.
- Отвечу вам флотским же изречением: "Когда в
море беда, на берегу много умных…" Никто, кроме
комиссии, не вправе поставить в расследовании
официальную точку.
Я хочу сказать о другом. Гибель "Курска"
является трагедией национального масштаба.
Всенародное горе показало, сколь любим в
Отечестве наш Военно-морской флот, как остро
воспринимают случившееся миллионы людей, как они
горячо переживают за сегодняшнее и завтрашнее
состояние флота. Главное, чтобы подобная
трагедия никогда больше не повторилась. Слишком
большая цена заплачена. В этом я вижу задачу
всего руководящего состава ВМФ, и в первую
очередь свою. Несмотря на то, что в послевоенное
время советский и российский ВМФ теряет уже
шестую атомную лодку и более четырехсот
подводников, уроки из этого извлекались далеко
не всегда. По свежим следам обычно создавалось
множество правильных приказов, на флоты
отправлялись многочисленные инспекции и
проверки, писались тонны бумаг, но проходило
какое-то время и все возвращалось на круги своя. А
потому я категорически против сиюминутной
директивной кампании. Необходима многолетняя
напряженная работа.
В "Курске" сфокусировались все наши
сегодняшние флотские, и не только флотские, беды
и проблемы. Сейчас нам необходимо осмыслить
происшедшее, кропотливо и целеустремленно
трудиться над искоренением причин, приведших к
трагедии.
- Но мы все еще имеем дело с пакетом версий, пусть
и значительно "похудевшим"...
- Мы во что бы то ни стало выясним причину
катастрофы и установим истинного ее виновника
или виновников. Но что касается конкретных
уроков, то нам необходимо всесторонне
проанализировать состояние живучести
подводного флота и внедрять в этом направлении
новые технологии. Почему при нашем запасе
плавучести в 30 процентов (у американцев - 12) при
подводном столкновении гибнут именно наши лодки?
Почему во всплывающей камере оператор для того,
чтобы оторвать ее от корпуса при аварийном
всплытии, должен проделать как минимум десять
операций, причем для этого ему надо облазить всю
камеру? Почему не сделать так, чтобы под рукой был
пульт? Нажал три-четыре кнопки, и все. Ведь в самой
критической ситуации можно успеть нажать кнопки,
а значит, и спасти людей. Давно пора обеспечить
наши аварийные буи неким аналогом авиационного
"черного ящика". Для этого сегодня есть все:
и талантливые ученые, и самые передовые
технологии. Но у заказчика, то есть у нас, не
хватает денег. Не промышленность, а мы должны
диктовать правила игры.
Нам необходимо стать ближе к кораблям и
корабельному составу. Как показывает жизнь,
многие проблемы лучше видятся именно с
корабельной палубы, чем из московских кабинетов.
Мы должны обратить более пристальное внимание на
наши военно-морские институты. Именно там
создается будущее флота. Мы наконец должны
вообще повернуться лицом к людям, к их проблемам
и нуждам. Самое главное на флоте - это люди, а
потому мы обязаны сделать все, чтобы максимально
обезопасить их службу. Мы должны беречь наших
мальчишек, чтобы не было потом больно смотреть в
глаза их матерям и женам!
То, что я говорю, вовсе не красивые слова, а
веление времени. Мы слишком долго ставили во
главу угла "железо", когда надо было
заботиться о людях.
- Но забота о людях, наверное, должна начинаться с
обустройства быта наших моряков...
- Так уж сложилось исторически, что мы всегда
имели современные корабли и хорошие экипажи, но
самую примитивную береговую, тыловую
инфраструктуру. Все то, что мы пожинаем сегодня,
закладывалось многие и многие годы. Нам надо, как
никогда ранее, заниматься бытом, причем в самых
неблагоприятных условиях - при отсутствии денег.
Задача сверхсложная, но все же, я думаю, решаемая.
Мы будем делать все, чтобы улучшить быт тех, кто
несет нелегкую службу в удаленных гарнизонах. Мы
уже ощущаем поддержку со стороны правительства и
лично президента.
- "Курск" обнажил, на мой взгляд, проблему
расстановки кадров. Как выяснилось, командир
АРПК капитан 1-го ранга Лячин после намечавшейся
боевой службы собирался увольняться в запас. Не
слишком ли большая роскошь для флота - выращивать
долгие годы профессионала высочайшей пробы, а
затем терять, не дав возможности реализовать
свой богатейший опыт на более высоких ступенях
служебной лестницы?
- Проблема "выращивания"
высокопрофессиональных кадров - это одна из
важнейших наших проблем. На самом деле, почему
Геннадий Лячин, проведший блестящую боевую
службу в Средиземном море и проявивший себя в
ходе нее как прекрасный тактик, не оказался в
Главном штабе ВМФ?
Дело в том, что по давно устоявшейся
"традиции" в центральный аппарат стремятся
брать прежде всего тех, кто имеет жилье в Москве
или Подмосковье. Есть квартира - будешь в Москве,
нет - не будешь. Причем даже те немногие моряки, у
кого есть возможность перевестись в столицу без
жилья, становятся перед нелегкой дилеммой: как
выжить с семьей в течение нескольких лет, пока
подойдет очередь на жилье? Из-за этого многие
перспективные, талантливые офицеры попросту
отказываются от службы в ГШ ВМФ. В результате
страдает дело. А потому мы изучаем и внедряем
зачастую не передовой опыт, а позавчерашние
разработки, плодим очередные никому не нужные
бумаги.
Кто проигрывает? Конечно же, флот! Я твердо
убежден, что комплектовать ведущие управления мы
должны сегодня прежде всего теми, кто сейчас
ходит в океан. Именно они держат руку на пульсе
флотских реалий. Отныне мы будем стремиться
собирать в ведущие управления
офицеров-профессионалов, невзирая на наличие
прописки и квадратных метров в столице. На рубеже
нового века флоту нужны не столоначальники, а
мыслители, не чиновники, а энтузиасты. Для службы
в руководящих органах мы будем брать лучших из
лучших.
В следующем году мы обеспечим подавляющую часть
офицеров ГШ ВМФ и центральных управлений жильем.
Это поможет снять социальную напряженность и
создать условия для прихода свежих творческих
сил. Разумеется, перспективным офицерам всегда
найдется место и на флоте, однако мы должны
думать и о том, кто будет завтра составлять
основу основ главного мозгового центра ВМФ - его
Главного штаба.
Еще одна проблема в связи с этим. Есть старая
пословица, что в тылу всегда больше награжденных,
чем на передовой. К сожалению, у нас это тоже есть.
Мы далеко не всегда отличаем тех, кто сегодня
идет в океан. Почему, к примеру, тот же Геннадий
Лячин, прослуживший на подводных лодках не один
десяток лет, прошедший четыре боевые службы, не
имел до последних событий ни одной
государственной награды? Да и во всем экипаже
"Курска" награды имели буквально два-три
человека.
Или взять новейший большой противолодочный
корабль Северного флота "Адмирал
Чабаненко", который сегодня непрерывно
находится в море и является одним из лучших.
Почему за пять лет ни один из членов его экипажа
не был представлен к наградам? Да, мы не можем
сегодня в полной мере оплатить труд нашего
корабельного звена, но мы можем и должны отмечать
людей наградами, каким-то образом поощрять.
Давным-давно пора поднимать престиж плавсостава
не на словах, а на деле!
- Как отразилась трагедия "Курска" на
моральном состоянии подводников? Не может ли
появиться среди наших моряков что-то вроде
"цусимского" синдрома?
- Нет, ни "цусимского", ни какого-либо другого
синдрома нет и не будет! Так уж устроен русский
человек, что в тяжелую годину он только крепнет
духом. Если кто-то, возможно, и рассчитывал в
связи с "Курском" именно на "цусимский"
синдром, то он просчитался. Сегодня флот,
наоборот, как никогда горит желанием вырваться
на океанские просторы. Будучи в Видяеве, я
побывал на АРПК "Воронеж". Весь экипаж,
начиная с командира и кончая самым молодым
матросом, рвется в море. Комдив Кузнецов мне
только один вопрос при встрече задал: когда ему
разрешат выход? И такие вопросы задают на других
флотах. И это после такой трагедии! Где еще есть
такие офицеры и матросы?
А жены наших подводников? Я поражаюсь мужеству
Ирины Лячиной. Она в прямом смысле заступила на
командирскую вахту вместо мужа. Сто восемнадцать
семей держит в руках. Все на нее надеются, ей
верят, за ней идут. Жены наших моряков - это наш
надежный тыл, они так же, как и их мужья, служат
Родине.
Мы были едины в постигшей нас беде, мы и впредь
будем едины во всем, что касается будущего нашего
флота. Мы должны быть в океане, и мы там
обязательно будем!
Сегодня мы смотрим только вперед, готовим новую
кораблестроительную программу, которая станет
воплощением последних достижений отечественной
науки и техники. Готовим кадры для нашего
будущего ВМФ. Я верю в наш флот, в наших людей.
Беседу вел капитан 1-го ранга Владимир ШИГИН |
|
вернуться
