Мифы и загадки досье № 13676
История разведки хранит немало тайн и загадок, о которых мы, возможно, не узнаем никогда, таковы уж законы этого «жанра». Даже широко, казалось бы, известные эпизоды, которым было посвящено немало публикаций, пестрят «белыми пятнами».
Не исключение в этом смысле и история «охоты» советской разведки за секретами американской атомной программы. Операция, признанная в мире спецслужб одной из самых блестящих, своего рода классикой, таит еще немало сюрпризов для дотошного исследователя. Наш корреспондент беседует с одним из них – профессиональным контрразведчиком, полковником КГБ в отставке, автором книги «Нелегалы» Владимиром ЧИКОВЫМ.

–Владимир Матвеевич, логично было бы предположить, что вас, контрразведчика, скорее должна была бы заинтересовать тема контршпионажа. Как получилось, что вы решили углубиться в историю разведки?
– Этим я в первую очередь обязан бывшему разведчику Игорю Прелину. Был 1989 год, самый разгул «гласности», камни в сторону комитета не швырял разве что ленивый... Короче, он и подсказал идею: напиши честную книгу о разведке, защити, так сказать, честь мундира! Сотрудником разведки я никогда не был, однако, поразмыслив, решил: а почему бы и нет? Направил записку на имя председателя КГБ Владимира Крючкова и стал ждать ответа. В успех начинания, откровенно говоря, не особенно верилось. Однако Крючкову идея неожиданно пришлась по душе, и я получил санкцию на доступ к материалам досье № 13676 – «атомному» делу. Возглавлявший в то время нелегальную разведку генерал Юрий Дроздов меня «благословил» и поставил единственное условие: писать честно. Надеюсь, мне это удалось.
Что же касается моих профессиональных «пристрастий», то эта операция советской разведки настолько блистательна и масштабна, что интересна, безусловно, не одним лишь разведчикам. Те, кто призван противостоять шпионажу, также вполне могут использовать ее в роли своего рода «учебного пособия» и почерпнуть из нее немало уроков.
– И все-таки почему вы заинтересовались именно проблемой так называемого советского атомного шпионажа? Ведь в последние годы этой теме посвящено немало публикаций как в нашей стране, так и за рубежом. Неужели еще остались «белые пятна»?
– Мнение, что эта тема давно исчерпана, настолько же расхожее, насколько и неверное. Досье имеет громадный объем, в нем 17 томов, да и этим далеко не исчерпываются все материалы. Помилуйте, о каком «закрытии» темы может идти речь?! То, о чем рассказано до сих пор,– лишь малая часть. К тому же авторы многих публикаций явно пользовались недостоверной информацией, а порой и откровенными сплетнями либо махровой «дезой». Уверяю вас, в операции проникновения советской разведки в тайны «Манхэттенского проекта» еще очень много загадок. Мне тоже, кстати, не удалось найти ответы на все вопросы.
Увлекся я этой темой еще и потому, что история создания атомной бомбы в СССР, бесспорно, одна из самых загадочных и драматичных страниц в летописи не только советской, но и мировой разведки. Не случайно интерес к ней не угасает десятилетиями, а окутывающая ее атмосфера тайн продолжает рождать мифы. И мне показалась благодарной – и благородной – задача развеять хотя бы часть из них.
– Что же, вернемся на полвека назад. Результат одной из самых грандиозных операций советской разведки известен всем: СССР стал ядерной державой. Но как и когда она начиналась?
– Самое убедительное доказательство того, что на Западе приступили к созданию ядерного оружия, добыл, бесспорно, известный физик Клаус Фукс (впоследствии – агент Чарлз). Он считал монополию на обладание атомной бомбой величайшей угрозой для судеб мира и на контакт с И. Майским – послом СССР в Великобритании – пошел вполне сознательно.
Однако началась «атомная эпопея» все-таки годом раньше, в 1941 году. Руководитель научно-технической советской разведки Леонид Квасников, эрудит и умница, обладавший недюжинной интуицией, обратил внимание, что в зарубежной прессе как-то вдруг исчезли публикации, посвященные ядерным исследованиям. Этого для него оказалось достаточно, чтобы сделать вывод: проблема из сферы теоретических изысканий, вероятно, перешла в область практических разработок.
По инициативе Квасникова были направлены шифровки резидентам в Париже, Лондоне и Нью-Йорке с просьбой поработать в этом направлении. И вскоре Центр стал получать подтверждения: да, американцы и англичане всерьез занялись созданием атомной бомбы. В сентябре 1941 года агент Гомер (Дональд Маклин), один из членов знаменитой «Кембриджской пятерки», добыл экземпляр доклада Черчиллю «Уранового комитета», который был доложен Берии. Однако всесильный нарком счел этот документ дезинформацией. Впрочем, все же распорядился направить его на экспертизу.
К сожалению, мне не удалось выяснить, кому именно, но этим экспертом был, без сомнения, крупный ученый-физик. Его заключение гласило: создание атомной бомбы в принципе возможно... в весьма отдаленной перспективе. Таким образом, ценнейшая информация из Лондона «зависла». И лишь в 1942 году Берия наконец дал санкцию на проведение масштабной операции, которая получила впоследствии кодовое название «Энормоз» (в переводе с английского – грандиозная). Название, надо признать, вполне соответствовало замыслу.
– Владимир Матвеевич, а что если попробовать взглянуть на ситуацию, так сказать, глазами противника? Бывший сотрудник ФБР Роберт Ламфиер, занимавший в конце 40-х годов пост генерального инспектора группы по борьбе с советским шпионажем, вспоминает: «В 1944 году личный состав ФБР насчитывал 7 тысяч агентов. И из них только 50 или 60 человек входили в состав подразделения, занимавшегося проблемами советского шпионажа...»
– Верно, американские спецслужбы «прошляпили» операцию, недооценили советскую разведку. Как, впрочем, и науку. Сам Аллен Даллес, матерый волк тайной войны, самоуверенно убеждал Трумэна: «Русские создадут атомную бомбу не ранее 1953 года». К тому же американцы были твердо уверены в непроницаемости завесы секретности, окружавшей «Манхэттенский проект».
Что же касается упомянутого вами Роберта Ламфиера, с которым я, кстати, знаком, то от него я услышал немало интересных подробностей, относящихся к тому периоду. В частности, он рассказывал, что в 40-е годы контрразведывательные акции, направленные против советских спецслужб, были для ФБР делом десятым, все внимание занимала борьба с немецкими и японскими шпионами. И впоследствии сам Роберт был буквально потрясен столь малой активностью родной «конторы» в этой сфере. От него я услышал признание, которое ему, как профессионалу, наверное, было непросто сделать: НКВД – КГБ всегда был выше ФБР на голову и опережал его.
– Время наибольшего благоприятствования для нашей разведки закончилось в 1945 году. Что же тогда случилось? И почему американские спецслужбы в конце концов начали операцию «Венона», целью которой было противодействие советскому шпионажу?
– Случилось предательство, что же еще... В сентябре 45-го изменил Родине шифровальщик посольства СССР в Канаде Игорь Гузенко. Он был сотрудником военной разведки, через него шли многие донесения по атомной тематике, да и не только по ней. Судя по всему, Гузенко к измене готовился заранее, накапливал материал, чтобы предстать перед новыми хозяевами не с пустыми руками. Предатель передал противнику значительную часть документации своей военной резидентуры и даже... записную книжку самого резидента Заботина!
– Некоторые западные источники утверждают, что результаты операции «Венона» были просто блестящими. Американцам якобы удалось прочесть более 200 секретных сообщений, и советской разведке был нанесен невосполнимый ущерб. Так ли это?
– Это, конечно, преувеличение, желаемое выдают за действительное. И сообщений было расшифровано поменьше, и ущерб был отнюдь не так уж огромен. Иначе ведь просто не удалось бы достигнуть цели операции... Удар для советской разведки не был смертелен. И все же его последствия она ощущала вплоть до конца 60-х годов.
Несколько слов о сути операции американских спецслужб. «Венона» началась, если быть точным, в 1943 году по инициативе службы радиотехнической разведки сухопутных войск США, которая была предшественником Агентства национальной безопасности. Целью этой операции была расшифровка переписки между советскими дипломатическими миссиями в Америке и секретными службами в Москве. Начиная с 1939 года американцы перехватили несколько тысяч наших сообщений, но разгадать шифр, как ни бились, не могли. И вдруг такой подарок – шифровальщик советского посольства! Однако даже Гузенко не помог американцам решить проблему полностью, ведь наши сообщения шифровались далеко не единственным кодом.
Кстати, об операции «Венона» в Москве узнали довольно скоро, после того как она принесла американцам первые успехи. Это вполне официально признал бывший директор АНБ адмирал Дж. Макдоннел. Правда, он не назвал имен тех, кто передал советской разведке эту ценнейшую информацию. Но другие источники называют в этой связи имя сотрудника английской секретной службы СИС Кима Филби, который в силу своего служебного положения имел доступ к материалам «Веноны».
– Неужели всему виной один лишь Гузенко, простой шифровальщик?
– Сейчас мы коснулись одной из самых больших загадок досье 13676. Действительно, сопоставление масштаба наших потерь, пусть и не катастрофических, но все же весьма ощутимых, и значимости фигуры посольского шифровальщика заставляет заподозрить неладное. Некоторые бывшие участники операции «Энормоз» предполагают, что был еще один предатель, масштабом покрупнее Гузенко. Внимательно изучив документы и сопоставив факты, я склонен с ними согласиться. Изменник скорее всего действительно существовал, причем в иерархии разведки он явно занимал далеко не самую нижнюю ступень. К сожалению, «вычислить» его не удалось до сих пор...
– Однако эта тайна, похоже, не единственная. Вы можете назвать имя того, кто, как и Чарлз, работал в самом сердце «Манхэттенского проекта» и оказал советской разведке неоценимые услуги – агента Персея?
– Эта информация по-прежнему не подлежит разглашению. Но вы правы, Персей действительно был одной из ключевых фигур в операции «Энормоз». И, кстати, он остается одним из немногих участников тех событий, которого американская контрразведка до сих пор так и не сумела вычислить.
– А вот американцы утверждают, что якобы «расшифровали» его. И, кажется, даже имя называют? Известный же Павел Судоплатов в своей книге «Разведка и Кремль» сообщает, что агенты Персей и Млад – одно и то же лицо.
– В американской печати действительно мелькала «сенсационная» информация, что якобы удалось установить подлинное имя Персея – это ныне здравствующий физик Теодор Холл. Могу по этому поводу лишь сказать, что его имени в материалах досье я ни разу не встречал.
Впрочем, называл Судоплатов и другую фамилию – Бруно Понтекорво. Но это также крайне маловероятно, поскольку Персей работал в Лос-Анджелесе, в то время как Понтекорво там никогда не был.
Вообще, что касается Судоплатова, то он ведь путается не только по поводу Персея, но и другого легендарного агента, Стара, идентифицируя его то как ни много ни мало самого Оппенгеймера, а то и как Ферми. Бред, конечно. За это даже простой здравый смысл: как могла разведка подойти к этим людям, руководившим «Манхэттенским проектом»? Ведь меры безопасности в Лос-Аламосе были беспрецедентными, любая попытка контакта с крупнейшими учеными грозила моментальным провалом.
Скорее всего, Судоплатов строит свои зыбкие предположения на том лишь обстоятельстве, что Оппенгеймер однажды встречался с советским разведчиком – нелегалом Хейфецем... Нет, это просто несерьезно. И должен сказать, что самих разведчиков-«атомщиков» – Яцкова, Квасникова, Феклисова, Барковского – изрядно позабавили «изыскания» Судоплатова.

Беседу вел Михаил АНДРЕЕВ.

На снимке: начальник нелегальной разведки СВР РФ генерал Юрий ДРОЗДОВ вручает высокую государственную награду Леонтине КОЭН