Три жизни Елены Косовой

За 80 лет своего существования Служба внешней разведки явила миру немало ярких судеб. В этом внушительном mсписке и имя героини нашей публикации, ныне известного московского скульптора.

Не делайте из меня Мату Хари!

Нас познакомил Пушкин Александр Сергеевич. Нет-нет, не тезка гения, а сам гений. Года три назад друзья пригласили меня в мастерскую скульптора, доселе мне мало известного. Дескать, увидишь любопытную пластику, психологическую проработку деталей и прочие творческие изыски.
В просторном зале старинного московского особняка я уже через несколько минут остановился как вкопанный. Первый поэт России пристально смотрел мне в глаза, но стоило сделать несколько шагов, огибая фигуру, как в выражении его лица что-то неуловимо изменилось.
- Он улыбается... - непроизвольно вырвалось у меня.
- Значит, вы заметили? Правда? - раздался рядом голос хозяйки мастерской. Я обратил внимание на аристократическую посадку головы и перепачканные гипсом руки.
Через час-другой среди молчаливых изваяний мы пили чай с вареньем. Я листал альбом со снимками ее работ и вдруг, словно ожог: фотография миловидной девушки в погонах старшего лейтенанта на гимнастерке. Прическа по последней моде 50-х, широко распахнутые глаза, мягкий овал лица.
- Это вы, Елена Александровна?
- А что, совсем не похожа? - смеясь, ответила она вопросом на вопрос и тихо добавила: - Это уже из другой песни. Из разведки...
И как-то само собой мы сменили тему нашей беседы, так и оставшейся в тот вечер неоконченной.
Первое Главное управление КГБ СССР. Выдержка из личного дела №...
Косова Елена Александровна. Сотрудник МИД СССР, она же - оперативный работник внешней разведки КГБ СССР "Анна".
Воинское звание - старший лейтенант.
Образование - Высшая школа КГБ СССР.
Страны пребывания - США, Голландия, Венгрия.
Свободно владеет английским языком.
В органах государственной безопасности с 1947 года. С 1949 по 1955 год выполняла в США задания особой государственной важности.
Член Союза художников Российской Федерации...
Этой осенью Косова стала героиней телефильма "Голоса из безмолвия". Документального, вошедшего в цикл лент, посвященных 80-летию Службы внешней разведки. Жизнь Елены Александровны телевизионщики уместили в неполные тридцать пять минут. Мне это показалось до обидного мало. Многие детали оказались "непропечатанными", о чем-то в фильме сообщено скороговоркой. Памятуя нашу первую встречу, я позвонил ей домой и попросил аудиенции.
В своей уютной московской квартире Косова обескуражила меня "вводной":
- Я вас очень прошу: только не делайте из меня Мату Хари! Вот муж мой, Николай Антонович, действительно разведчик с большой буквы. В моем окружении работали более талантливые женщины-профессионалы. Меня же сделала известной вовсе не разведка. Понимаете, я прожила как бы две жизни. И в каждой по-своему счастлива. Но жизнь скульптора для меня дороже. Она-то и есть доминанта.
Я воспользовался паузой, твердо решив не поддаваться женским чарам:
- Под каким псевдонимом вы приехали с мужем в Нью-Йорк?
- Меня звали "Анной", - тихо сказала Косова. И я перехватил взгляд Николая Антоновича, обращенный к жене. Мягкий, любящий, ободряющий. Быть может, таким взглядом он впервые взглянул на свою избранницу много-много лет назад.
Любовь под "крышей"
Они не могли не влюбиться друг в друга. Оба красивы, высоки, светловолосы, оба из предвоенного поколения романтиков: надо Родине - на самолет, надо - на флот...
С разведкой сложнее, тут предстояло пройти сквозь всевидящее око могущественных органов.
А око в те годы, как вы понимаете, не дремало. В доме у Покровских ворот, куда вселился с семьей генерал-пограничник, отец Лены, многие квартиры были опечатаны, а семьи "врагов народа" переселились в места "лесоповальные".
Генерал сей доли избежал. Участник еще гражданской войны, совершив легендарный переход вместе с армией "железного потока", он впоследствии окончил академию им. Фрунзе, занимал в годы Великой Отечественной ряд высоких командных должностей и вместе с новеньким орденом Суворова принял пост в погранвойсках. Он же и благословил дочь поступить под занавес войны на двухгодичные курсы при Высшей школе КГБ.
Николай Косов, будущий муж Лены, окончил эту школу на пару лет раньше, к моменту их знакомства работал в Первом Главном управлении, ведавшем внешней разведкой, и уже имел весомые результаты. Однако альма-матер навещал частенько. И однажды в дежурке увидел девушку в накинутой на плечи шинельке. Озябшие пальцы водили по строчкам английского текста и заносили перевод в тоненькую тетрадь. Рослый блондин, увидев Лену, на мгновение застыл, а потом бесцеремонно заглянул в ее конспект, широко улыбнулся: "Между прочим, у вас тут ошибочка вышла. Я бы перевел точнее. Скажем, вот так..."
Вскоре они бродили по холодной Москве, украдкой целовались, брали билеты на театральные премьеры, не замечая ни артистов, ни публики, потому что не могли наглядеться друг на друга. Случалось, Николай назначал свидание и... надолго исчезал, не предупредив. О его "отлучках" она частенько узнавала из других уст. Как-то после занятий преподавательница сказала: "Приятно, что наши питомцы уже на самостоятельной работе. Вот и Коля Косов улетел в Америку. С Молотовым".
Так будет всегда. Он всю жизнь постоянно куда-то уезжал, уплывал, улетал. На Ялтинскую конференцию, в Индию (будучи основным переводчиком у Хрущева и Булганина), в разные города и разные страны. Но судьба Николая Косова - сюжет для отдельного рассказа. Эта яркая личность в нашем повествовании, говоря киношным языком, герой второго плана. На первом же - наша героиня.
В день последнего госэкзамена в школе он привлек ее к себе и прошептал на ухо: "Ленка, я не знаю, сколько дорог мы пройдем вместе. Но одну я бы не хотел пропустить никогда". - "Это какую же?" - "Самую главную - в загс".
Через несколько месяцев они выехали на работу за рубеж. Недолгая остановка в Стокгольме - и курс на Нью-Йорк. Журналистская братия этого города принимала в свои ряды двух новичков. "Крыша" была солидной: муж - корреспондент, жена - сотрудница ТАСС.

Нью-Йорк, Нью-Йорк...
Фон бывает не только радиационный. Порой политический фон не менее опаснее "лучевки". К моменту приезда в Штаты наших молодоженов уже были сброшены американские бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Уже прозвучала речь Черчилля в Фултоне и "холодная война" сорвалась с цепи. Подписанная и Америкой первая резолюция Генеральной ассамблеи ООН о ликвидации атомного и других видов оружия массового уничтожения превратилась в филькину грамоту после того, как президент Трумэн в послании конгрессу заявил: безопасность страны под угрозой.
Наша встреча на Эльбе в 45-м отошла в область мелодрамы со счастливым концом. По отношению друг к другу мы становимся противниками номер один. Мы еще не на тропе войны, но уже в "предбаннике", на короткой дистанции погони за атомными секретами. Они "альфа" и "омега" задач советской разведки, внедрявшей за океаном своих лучших агентов.
"Холодную войну" "Анна" ощущала как горячую волну страстей. Страсти в телеэфире, в газетах, на радио. Позорные сцены "охоты на ведьм", срежиссированные сенатором Маккарти. Страсти недоверия и шпиономании.
Идут, идут русские...
Косова уже как само собой разумеющееся засекает "наружку" на хвосте своего "шевроле"...
Впрочем, не все было так однозначно, так по-газетному карикатурно, как представлялось идеологам по обе стороны океана. Она наблюдала, впитывала в себя и другую Америку. Ту, которая помнила недавнюю войну и жила духом союзничества. Выставляла портреты маршалов Жукова и Рокоссовского в витринах книжных магазинов, валом валила в кинотеатр "Стэнли" на "Сказание о земле Сибирской", на "Веселых ребят" и "Подвиг разведчика".
Косовой не суждено было устроиться в тассовском корпункте (к ее приезду вакансия оказалась занятой), но новый ее статус - переводчицы при ООН - открывал ничуть не меньшие возможности. Молодая, цветущая, женственная "Анна" появлялась в обществе дипломатов, политиков, деятелей культуры. "Я была в их вкусе, - смеясь, скажет она мне. - Соревнуясь в комплиментах, мужчины порой сравнивали меня с героинями голливудских фильмов. Впрочем, мужчины есть мужчины..."
Тем не менее безупречный английский язык, остроумие и в то же время сдержанные манеры светской дамы, человека, одинаково открытого для беседы с певцом Полем Робсоном или интеллектуалом Говардом Фастом, создали ей репутацию очаровательной русской умницы.
Она чувствовала себя необычайно уютно, когда вместе с Николаем коротала вечера в маленьких нью-йоркских ресторанчиках - русских, итальянских, китайских, шведских, армянских. И старалась не пропустить модные бродвейские мюзиклы, театральные премьеры, вернисажи, выступления известных джазменов (коллекция пластинок тех лет, собранная семейным разведдуэтом Косовых, вызвала у меня зависть).
Вот так и таяли их неотягощенные страстью к накопительству скромные зарплаты.
Никто в блестящем окружении "Анны" и в кошмарном сне не мог предположить, какие сюрпризы для страны пребывания готовит эта безмятежная сладкая парочка.

Владимир КАУШАНСКИЙ.
Продолжение следует