Три жизни Елены Косовой

Невеста с «улицы невест»

Если фасад ее жизни был открыт для сотен глаз, то изнанку знала лишь она одна, «Анна». И ее резидент. И ничтожно малый круг посвященных, включая мужа, Николая Антоновича. Такая профессия – о разведчиках узнают или после провала, или из мемуаров, написанных в пенсионном возрасте, после увольнения со службы. Провал – суть предательства или непрофессионализма. От первого ты не застрахован никогда (примеры читатели хорошо знают и без автора этих строк). От второго... Тут уж кроме себя пенять не на кого. Существует «технология производства», каждое ее нарушение – меч, занесенный и над тобой, и над судьбами твоих товарищей.
– Где ждет разведчика подножка судьбы? – спросил я у Елены Александровны. Николай Антонович мерил комнату шагами, молчал. Косова с минутку поглаживала примостившуюся на коленях роскошную кошку. Сквозь сонное ее мурлыкание я едва услышал голос хозяйки:
– Да где угодно. Вы водите машину? Когда-нибудь превышали скорость?
...Однажды, торопясь выполнить задание резидента, она на полной скорости в самом центре Нью-Йорка вылетела на своем «шевроле» на островок безопасности. Рядом с зажигалкой – контейнер с микропленкой, предназначенной для агента. Решительный жест рослого темнокожего полицейского. Она остановилась. Тот подходит к ее машине с видом, не предвещавшим ничего хорошего.
Косова обворожительно улыбнулась, нарочито медленно полуприкрыла окно, достала сигарету (хотя никогда не курила), чиркнула зажигалкой, готовая поджечь пленку. (Как-то ее шифровальщик мрачновато заметил: «Поймают с пленкой – впаяют двадцать пять лет тюрьмы как минимум, за ними не заржавеет».) Выход из ситуации подсказал сам полицейский. «Что, невеста, – буркнул он, обшаривая взглядом салон, – замуж выскочить спешишь?» Ну конечно, лихорадочно соображала она, рядом знаменитая «улица невест», где собирались дамы полусвета. Она весело сверкнула глазами: «Да вы провидец, сэр. Если еще на пять минут задержусь – плакала моя свадьба. Жених сбежит!» Страж порядка, не изменив каменного выражения лица, водил нижней челюстью, перемалывая жвачку. «Анна» обольстительно улыбалась, капризно сложив губы и ощущая, как сердце в сумасшедшем ритме разрывает грудь. Полицейский сплюнул жвачку: «Сматывайся да побыстрее, пока права не отобрал. Невеста!» И он угрюмо хмыкнул.
Это был сигнал-предупреждение. Второго хеппи-энда может не быть. Косова знала Нью-Йорк как родную Москву. С одним из своих агентов – женщиной-американкой она встречалась по всем классическим правилам конспирации: частенько оставляла в телефонных книгах аптек условный знак на заранее согласованной странице. «Случайные» встречи проходили, как правило, в людных местах – суете кафетериев или модных магазинов. Или в дамских комнатах шумных заведений, под мытье рук, когда боковым зрением цепко оцениваешь ситуацию вокруг, выбираешь момент, когда рядом никого нет. Только ты и агент.
– Мы проводили с этим агентом минимум две встречи в неделю. И так почти три года. Информация была крайне ценной. Это помимо другой работы, – замечает Елена Александровна.
Другая работа – та самая рутина, без которой нет и самой разведки. Аналитика, ночные бдения в резидентуре, когда приходилось обрабатывать почту или составлять ворох донесений в Центр.
Счастливые киношпионы Голливуда! Блеск бриолина на волосах, лихие шляпы, романтические развлечения в дамских альковах, изрыгающие пламя кольты, поцелуи с томными красавицами накануне финальных титров... Как посмеивались они с Николаем над всей этой мишурой в темноте кинотеатров... Хотя американские актеры, чего уж там, смотрелись великолепно. Но и им не под силу было сыграть с той филигранной техникой исполнения и огромным внутренним напряжением, свойственным разведчикам-профессионалам. Одну из своих самых трудных ролей Косова не забудет никогда.

Устала «Анна»

В голосе резидента сквозила неприкрытая тревога. Требовалось срочно мчаться в соседний штат и предотвратить намеченную встречу сотрудника резидентуры с агентом-нелегалом. «Не-до-пус-тить!» – жестко чеканил резидент. Иначе включится принцип домино, один прокол потащит за собой другие. О последствиях не хотелось ни говорить, ни думать.
Она въехала в маленький городок в сумерках. Остановила машину у обочины. Неспешно вошла в сквер. Безошибочно вычислила на скамейке неброско одетого нелегала. Повернула в противоположную сторону. Из глубины сквера навстречу шел человек. Ее коллега. Вот он заметил Косову, впился глазами в ее лицо, весь превратился в слух, принимая лишь ему известный сигнал тревоги... Мизансцена, достойная Станиславского. Три человека, связанные одной цепью судьбы. Каждый взгляд, жест, шаг излучают токи. Момент истины наступил. Пик напряжения – наивысший. На карте только жизнь или смерть. Никаких полутонов. Занавес!
Уже потом стало известно, что и нелегал, мгновенно оценив суть «мизансцены», скрылся. Несколько дней колесил по стране. Заметал следы...
«Я видела этого человека первый и последний раз в жизни, – скажет мне Косова. – Высокий, красивый, с вьющимися волосами на смуглом, почти цыганском лице. Нелегалы – из «золотого» фонда разведки. Они, как жемчуг внутри раковины, – обретают свою истинную ценность со временем, в своей среде, своем микромире. Они и входят в этот мир долгими годами. И требуют к себе очень бережного отношения».
Была глубокая ночь, когда она повернула ключ в замке своей нью-йоркской квартиры, распахнула дверь... На кухне ее муж невозмутимо играл в шахматы с резидентом. Две пары глаз вопрошающе устремились на нее. Святая заповедь разведчика: в доме на чужой территории о делах – ни слова. И стены «пишут». Она лишь слегка кивнула и услышала до боли родной голос Николая: «Устала, милая? Я сейчас сварю кофе. Ты не против?»
Она действительно устала. Семь лет в Штатах. Нескончаемая череда заданий, встреч, поездок, ежедневная необходимость рисковать... Уже сменили друг друга на ее глазах три резидента. Уже допекла убийственная тоска по России. Эту тоску ничем нельзя было затушевать, ее не могли смыть ленивые волны океана, на берегу которого они с Николаем снимали бунгало. И под шепот прибоя могли часами говорить о чем угодно. Как же она гордилась мужем!
Первое Главное управление КГБ СССР. Выдержка из личного дела №...
Косов Николай Антонович, он же – оперативный работник внешней разведки КГБ СССР «Ян», он же – корреспондент ТАСС, он же – сотрудник МИД СССР.
Год рождения – 1922-й.
Образование – Высшая школа КГБ СССР, Высшая партийная школа. Свободно владеет английским языком.
Воинское звание – генерал-майор.
Страны пребывания – США (оперативный работник), Голландия (главный резидент), Венгрия (главный представитель МВД и КГБ СССР).
Возглавлял информационное управление внешней разведки КГБ СССР.
Выполнял задания особой государственной важности...
Николай Косов стал блестящим журналистом и был избран вице-президентом Ассоциации иностранных корреспондентов при ООН. Я лишь вновь подчеркну: его судьба разведчика – сюжет для иного, вполне самостоятельного рассказа. Думаю, очерк о нем еще впереди.
А Елена Косова, «Анна»... На чужбине она с пронзительной остротой поняла, что значит Россия для человека, оторванного от родных корней.
В ней проснулся доселе дремавший инстинкт материнства. «Я поняла, – скажет она, – что американки не работают вовсе не потому, что имеют богатых мужей. Просто у них нормальная женская логика: лучшие годы должны быть отданы детям. Молодость, как сказал поэт, капитал недолговечный. Надо было думать, принимать какие-то кардинальные решения. Назревал серьезный разговор с «фирмой».
Этот разговор вскоре состоялся. Но не в Нью-Йорке. В Москве.

Владимир КАУШАНСКИЙ.

Окончание следует