Пить или не пить

Это даже не вопрос как для мужчин, так и для женщин
С главным врачом наркологического диспансера № 11 кандидатом медицинских наук Анатолием Ивановичем Соловьевым мы условились, что в этом интервью он не будет употреблять медицинских терминов. Тем более что разговариваем мы с ним об алкоголизме – болезни, с которой, увы, в той или иной степени приходится сталкиваться практически каждому человеку.

– Анатолий Иванович, насколько поражено общество этим недугом? И кто более подвержен заболеванию – мужчины или женщины?

– Если верить статистическим данным, то в Москве около ста тысяч алкоголиков, подавляющее большинство из них – 85 процентов – составляют мужчины.Но статистика учитывает лишь тех больных, которые состоят на учете в диспансерах. На самом же деле их значительно больше. Из ста пьющих людей двадцать непременно становятся алкоголиками. Процентное же соотношение между больными мужчинами и женщинами остается, как и по официальным данным, 85 – 15.

– Правда ли, что женский алкоголизм не поддается лечению?

– Это расхожее, но неверное мнение. Да, женщины труднее преодолевают болезнь, но у них есть преимущество: вылечившись, пережив и прочувствовав весь ужас беспробудного пьянства, они «развязывают» гораздо реже мужчин. За несколько минут до вашего прихода я подписал справку тридцатилетней женщине о том, что она прошла у нас курс лечения, хотя лечил ее три года назад. Справку эту от нее ежегодно требует начальник, подозревая, что она может вновь сорваться. Я же уверен в том, что бывшая моя пациентка излечилась навсегда, и через десять лет с чистой совестью подпишу ей, если потребуется, точно такую же справку.

– Чем можно объяснить лидерство мужчин в подверженности этой болезни?

– Скажу сразу, что физиология здесь ни при чем. Причины совсем в другом. Женское пьянство, даже бытовое, осуждается в обществе, веселое же застолье мужчин считается чуть ли не делом чести и доблести. Мальчишки берут пример со старших. Разве вам не доводилось видеть пьяных двенадцати – пятнадцатилетних подростков? Мне же приходилось не только видеть, но и лечить совсем юных хроников-алкоголиков.Очень многое зависит от среды обитания человека. Мыслимо ли увидеть среди «лиц кавказской национальности» женщину-алкоголичку или алкоголика-мальчика? На Кавказе даже много пьющий мужчина считается позором семьи. Не случайно же в бывших советских городах – в Ереване или в Тбилиси – никогда не было вытрезвителей. В Москве же по сей день существует вытрезвитель женский, и, как говорят, не пустует.

– Мне приходилось слышать мнение, что алкоголизм – болезнь генетическая или социальная. Вы добавили еще одну причину – географическую.

– Речь не о географии, а о национальных традициях. Грузинка, в отличие, скажем, от эстонки, оказавшись даже в Европе, не скажет бармену: «Что-то я сегодня устала, налейте-ка двойной виски».Культура застолья, культура пития зачастую оказывается сильнее, чем гены. Известно, что наличие или отсутствие определенных ферментов в печени влияет на предрасположенность человека к алкоголизму. Дело в том, что когда алкоголь поступает в организм, печень выбрасывает фермент, который расщепляет алкоголь. Нет этого – следует отравление. Так вот, столь необходимых ферментов не хватает в организме и многих наших северных народов, не хватает их и у японцев. Про российских северян говорить не стану, дабы не обвинили меня в шовинизме. Среди же японцев алкоголик – большая редкость. Это культурологический фактор.Социальные причины в немалой степени влияют на рост заболевания алкоголизмом. Неуверенность в завтрашнем дне, бедность, скверные жилищные условия, десятки других неурядиц подталкивают слабого человека к «спасительной» рюмке.

– Анатолий Иванович, известно, что существуют три стадии алкоголизма. Можете ли вы назвать их симптомы?

– Я бы начал с предалкоголизма. Представьте себе человека, который выпивает с достаточной регулярностью, что не вызывает тревоги ни у него самого, ни у окружающих, поскольку он сохраняет ситуационный контроль, контролирует количество выпитого. Но незаметно дозы потребляемого спиртного увеличиваются, начинает формироваться психическая зависимость...Период предалкоголизма обычно продолжается от шести до десяти лет и переходит в первую стадию. Чем она характерна? Возрастает толерантность, то есть человеку требуется все больше и больше спиртного. Контроль же за количеством выпитого утрачен. Скажем, человек заявляет собутыльникам: сегодня ограничу себя тремя рюмками, поскольку завтра напряженный рабочий день. Но ему предлагают четвертую рюмку, пятую, шестую, и он не находит в себе сил отказаться. Теряется контроль за ситуацией, в таких случаях говорят «пьяному море по колено». Что чревато беспричинными ссорами, скандалами, драками, даже серьезными преступлениями. Возникает амнезия: проснулся утром и тщетно вспоминаешь, чем закончился вечер. Первая стадия накладывает отпечаток и на характер больного. Он становится лживым, изворотливым, все его мысли направлены на то, чтобы выпить и чтобы никто об этом не узнал...Границу между первой и второй стадиями алкоголизма точно установил профессор Жислин. Ко всем признакам первой стадии больной приобретает и новые. Во-первых, это длительные запои, продолжающиеся и неделю, и больше. Некоторые не могут самостоятельно выйти из запоя, прибегают к помощи врача. Главный симптом второй стадии – появление абстинентного, или похмельного синдрома. При абстинентном синдроме у человека трясутся руки, колотится сердце, он не может ни работать, ни думать до тех пор, пока не «поправит здоровье» с помощью двух-трех рюмок водки. Симптом опасный. В этой же стадии появляется и самое зловредное качество – анозогнозия. То есть человек считает, что он «пьет, как все», в любую минуту может перейти на трезвый образ жизни, не понимает и не верит, что он давно и очень серьезно болен...

– Сколько длится эта стадия?

– Это зависит от многих факторов, но никак не больше десяти лет. При условии, если нет сопутствующих заболеваний мозга – травмы головы к примеру. На травмы алкоголь «садится» резвее, чем казак на коня, сразу. При травме головы человек может перейти от стадии к стадии меньше чем за год.Третья стадия алкоголизма самая страшная и... конечная. Характеризуется она поражением внутренних органов – сердца, желудка и, конечно же, печени, многие алкоголики умирают от цирроза. Приплюсуйте сюда очень даже нередкие алкогольные эпилепсии, болезнь Корсакова – полное поражение памяти... В общем, наступает полная деградация личности.

– На какой стадии не поздно обратиться к врачу?

– Чем раньше человек начнет лечение, тем больше шансов у него на выздоровление. Чаще всего алкоголика приводят к врачу родственники на второй стадии болезни. В этих случаях главная наша задача убедить пациента в том, что он болен. Что никакие процедуры, никакие лекарства, никакие методики никогда не позволят ему «пить, как все». Первая же кружка пива, первая же рюмка водки вернут его снова в болезнь.

– Позвольте поспорить с вами, уважаемый Анатолий Иванович. Недавно с экрана телевизора один врач-нарколог уверял, что после прохождения у него курса лечения бывшие больные могут даже выпивать, дозируя количество спиртного...

– Да за такую методику ему бы Нобелевскую премию дали. Видел я эту рекламу и видел у себя в диспансере людей, которые пришли лечиться к нам после «лечения» у этого врача. И вообще я бы посоветовал больным и их родственникам не очень-то доверять рекламе, а особенно рекламе громкой, назойливой. К Довженко в Симферополь со всей страны больные съезжались – и без всякой рекламы.

– А как вы относитесь к методике Довженко?

– Александр Иванович был великолепным гипнологом. Он помог избавиться от болезни многим тысячам алкоголиков. Когда же говорят «лечу по методике Довженко», невольно закрадываются сомнения. Ну-ка попробуйте «по методике» Толстого написать «Войну и мир».

– Какую методику вы считаете самой эффективной?

– Если врач убедит алкоголика в том, что тот болен и нуждается в серьезном лечении, – это уже половина дела. А дальнейшее зависит от квалификации врача, который и определит, какая методика эффективней поможет конкретному пациенту. Пациент – «товар» штучный, каждый требует индивидуального подхода и индивидуального лечения. В нашем деле две вещи определяют успех: желание больного вернуться в жизнь и мастерство врача. Панацеи же не существует. Пока, во всяком случае.

– Анатолий Иванович, а сами-то вы как относитесь?..

– Отвечу честно: если есть хороший повод, хорошие друзья, хорошая закуска и если в меру – не откажусь. Перефразируя Крылова, могу сказать: по мне хоть пей, да меру разумей…

Владимир НАЗАРОВ.