Как запорожцы за Дунай «мандрували»

225 лет назад в России была проведена первая в истории контртеррористическая операция, не стоившая ни единой капли крови

Мятежная территория
В начале мая 1775 года генерал-поручик Петр Абрамович Текелли, на время отсутствия Григория Потемкина замещавший его на посту командующего войсками в Новороссии, получил императорский рескрипт: занять войсками Запорожскую Новую Сечь и любым способом ликвидировать ее. Фактически генералу надлежало провести, говоря современным языком, контртеррористическую операцию.
Больше столетия, со времен Переяславской Рады 1654 года, объединившей великороссов и малороссов в едином государстве, Запорожская Сечь была неутихающей головной болью для русского правительства. И дело было не только в том, что запорожцы принимали беглых крепостных, игнорируя грозные окрики Москвы, а затем Санкт-Петербурга. Подконтрольная им территория представляла собой негаснущий очаг недовольства и смуты. Отсюда направлялись на степные шляхи разбойничьи шайки, промышлявшие грабежом и захватом людей. Живой товар сплавлялся перекупщикам, продававшим россиян в рабство на невольничьих рынках Анапы и Кафы. Заодно старшина нередко бессовестно разворовывал бюджетные деньги, высылавшиеся русским правительством казачьему войску.
При Петре Первом запорожцы поддержали восстание Булавина, а затем 8 тысяч сечевиков примкнули к изменнику гетману Мазепе.
В наказание за предательство царь упразднил Сечь, а затем, придя с войсками к днепровским порогам, разорил и дотла сжег ее.
Бежавшие от петровского гнева в Крымское ханство казаки основали в урочище Алешки близ современного Херсона так называемую Алешкинскую Сечь.
В 1713 – 1723 годах алешкинцы были непременными участниками набегов крымских татар на Украину и Приазовье, заслужив проклятие от христиан-единоверцев.
Со времени воцарения императрицы Анны Иоанновны обитатели Новой Сечи стали слезно молить новую государыню принять их назад в русское подданство. Царица колебалась, а трезвомыслящие политики, такие, как фельдмаршал Бурхард Миних, советовали ей этого не делать во избежание еще большего обострения обстановки на юге России.
И все же сечевикам пошли навстречу, надеясь, что прежние грехи они искупят бдительной охраной южного рубежа империи.
Вернувшись в 1734 году в российское подданство, казаки Новой Сечи честно послужили Отечеству в двух войнах с турками, но сохранили свой мятежный дух и весьма критическое отношение к любым распоряжениям верховной власти. Когда же грянула в 1773 году пугачевщина, запорожцы толпами шли к крестьянскому вождю.
Проводивший следствие по делу Пугачева граф Никита Панин доложил государыне, что самозванец (казненный колесованием на Лобном месте Красной площади в начале 1775 года) из заволжских степей намеревался идти на Сечь, чтобы взбунтовать запорожцев и повести их с юга на Москву. После этого сообщения императрица решила: с приднепровской вольницей надо кончать, и как можно скорее, благо с заключением Кучук-Кайнарджийского мира 1774 года с турками надобность в казацкой защите южной границы от татарских набегов отпадала: крымский хан принял российское подданство.
Войсковая операция
У Текелли, выходца из сербско-хорватских дворян, были и личные счеты с запорожцами. Екатерина Вторая позвала его соплеменников переселяться из стонущей под турецким гнетом Сербии на земли Новороссии по окраине Сечи. Но запорожцы притесняли и обирали переселенцев, случалось, в степи находили тела сербов с глубокими сабельными рубцами…
Быстро собравшись в поход, Текелли с дивизией пехоты и несколькими полками кавалерии скорым маршем выступил из крепости Святой Елизаветы и 5 июня подошел к базе запорожцев на острове Чертомлык, у современного села Покровское Никопольского района Днепропетровской области Украины.
Внезапное появление русских полков с артиллерией, в считанные часы со всех сторон обложивших Чертомлык, да так плотно, что казалось и птица не смогла бы пролететь беспрепятственно, ошеломило казаков. Текелли чудесным образом сумел сохранить в тайне все приготовления к выступлению в поход на Сечь, выслал вперед гусарские пикеты и свалился на сечевиков как снег на голову. И это в XVIII столетии, когда пехота проходила за сутки в лучшем случае 30 верст! Почему казачьи разъезды прозевали подход целой армии – история умалчивает. Несомненно одно: внезапность и организованность действий регулярных войск сразу же лишили запорожцев воли к сопротивлению.
Нельзя не сказать и о том, что с генерал-поручиком пришли заставить бунтарей-казаков исполнить высочайшую волю не безусые новобранцы, а закаленные в сражениях с янычарами и башибузуками герои сражений под Браиловым и Журжей. Они отлично владели и штыком и саблей, были неустрашимы. Словом, Текелли располагал отличными бойцами, вполне подготовленными к опасной операции по разоружению искушенных в военном деле сечевиков.
Заняв ключевые пункты и выкатив на позиции пушки, к которым встали канониры с зажженными фитилями, Текелли потребовал к себе старшину. Верхушка казачества прибыла, и генерал без долгих предисловий зачитал манифест императрицы об уничтожении Сечи и упразднении запорожского войска.
По возвращении старшины к куреням между казаками разгорелся жаркий спор: оседлые настаивали на повиновении, а «ватажки» (предводители разбойничьих шаек) и «характерники» (участники этих бандформирований) требовали оказать сопротивление. Силы запорожцев это вполне позволяли: в иные походы Сечь выставляла до 30 тысяч отчаянных рубак – много больше, чем привел с собой Текелли. Имелась у казаков и артиллерия.
Неделю казачий круг бурно обсуждал: покориться или сражаться. Куда клонится в этих дебатах чаша весов Петр Абрамович знал от шпионов, подосланных им к казакам.
Он не форсировал события, выжидая, пока страсти улягутся. Ласково принял явившегося с хлебом-солью кошевого Петра Калнишевского, затем сам съездил в гости с ответным визитом. А через неделю круто переменился, показывая, что терпение его не беспредельно.
Объявив виновными в присвоении высланных запорожцам на жалованье государственных средств генерального писаря Глобу, генерального судью Касаня и еще нескольких видных казаков, он велел арестовать их и отправил под конвоем в Петербург. Обвинения, видимо, были небеспочвенны – в личном владении Глобы после ареста насчитали 14 тысяч голов скота!
Зачистка
Аресты взволновали казаков, особенно тех, чья совесть была нечиста. «Як бы москалив убрать (обмануть), а самим десь дальше мандрувать (убраться подальше)» – эта идея будоражила горячие головы.
И вот созрел план, который оказался неизвестен Текелли. 50 казаков явились к нему и попросили выдать «пропускной билет» для ловли рыбы на реке Ингул, впадающей в Черное море недалеко от устья Буга в турецких владениях. Получив его, сели ночью на свои быстрые лодки-«чайки», усадили с собой еще несколько сот «безбилетных» сотоварищей и «мандрували» через Днепровский лиман к Ингулу, где и осели, испросив разрешения султана.
Все с тем же пропуском эта операция была повторена несколько раз, и почти вся запорожская «сиромаха» – самая обездоленная и беспокойная часть казачества – очутилась в Турции.
Раскрыв обман, Текелли пришел в ужас: ведь бежали почти все, кого он еще собирался арестовать!
Оставив квартировать в Запорожье пехотную дивизию, генерал поспешил в Петербург с докладом. При всей трагикомичности эпизода с бегством казаков, образовавших в Турции Сечь Задунайскую, Петр Абрамович достиг важного результата: потушил опасный очаг терроризма на юге России, не пролив ни единой капли крови!
Императрица по достоинству оценила достижение Текелли. Петр Абрамович ждал от государыни упреков (как же это он смутьянов-то упустил!), но Екатерина поблагодарила его за верную службу, наградила орденом Святого Александра Невского и вручила командование самой мощной тогда на юге России 18-тысячной армией, охранявшей Черноморское побережье.
Приехавший в обозе Текелли в Петербург кошевой Калнишевский после «розыска» в Военной коллегии о преступлениях, совершенных запорожцами (а проводил его князь Потемкин лично), был сослан в Соловецкий монастырь. Прохладный климат Соловков, видимо, пошел ему на пользу – бывший вождь запорожцев дожил в суровой обители до 112 лет и умер в 1803 году.
16 августа 1775 года (по новому стилю) Екатерина Вторая издала манифест о ликвидации Сечи и запорожского войска. Жители юга России вздохнули с облегчением – с мятежной территорией, откуда постоянно исходила угроза их благосостоянию, свободе, а то и самой жизни, было покончено.

Александр ПРОНИН.

На снимке: «полевые командиры» пишут письмо турецкому султану.